История и современность » Архив номеров » История и современность. Выпуск №2(22) » Публикация

Аннотация После ухода Э. С. Кульпина прошел месяц, а свыкнуться с мыслью, что ему нельзя позвонить, поболтать о том о сем, никак не удается. Нет того чувства отстраненности, которое возникает, когда узнаешь, что ушел из жизни хороший коллега, которого, ах как жаль, ты больше не увидишь. Я все время пребываю во внутреннем диалоге с Эдуардом Сальмановичем, поэтому писать о нем в прошедшем времени трудно. И в голове все время крутится фраза из пафосной песни: «Знаете, каким он парнем был…». Как ответить на этот вопрос, не впадая в стереотипный формат некролога? Начну прежде всего со слова «парень». Как ни забавно, но оно уместно по отношению к Эдуарду Сальмановичу. Он по своей сути был очень молодым человеком. Я не говорю о том, что Эдуард Сальманович никогда не выглядел на свой возраст, передвигался легко и быстро. На панихиде его старшая дочь Ира сказала: он на днях пожаловался, что уже не может бегом подниматься по эскалатору. Вот так. Эдуард Сальманович одевался очень стильно и даже с определенным лихачеством. По крайней мере, его головные уборы – ковбойские шляпы и кепи в стиле Шерлока Холмса – производили такое впечатление. Он был очень легким на подъем: сразу, без колебаний, откликался на предложения сходить на выставку, фильм, концерт, побродить по горам, посидеть за чашечкой горячительного напитка. Не помню, чтобы он когда-то жаловался на усталость. Эдуард Сальманович был большим жизнелюбом, сам жил интересно и своей жизнерадостностью и умением получать удовольствие даже от мелочей заражал других. Он так проникновенно пел песни Б. Окуджавы, что, думаю, такое исполнение понравилось бы и автору.